«В больнице Гродно нас обследовали врачи, сказали: одежду сжечь, а волосы — остричь, а еще лучше — побриться налысо. Одежду уничтожили, а вот с волосами до пояса расстаться не смогли», — вспоминает белоруска, которой во время аварии на ЧАЭС было 10 лет. TUT.BY попросил школьников и студентов того времени рассказать, какие первые впечатления оставила в их жизни радиация. Как именно они узнали о произошедшем?

Елена Галай, 52 года, Гомель: «Закрывали форточки и без конца мыли полы»

Я тогда училась на пятом курсе института. 26-го мы, как и все, ничего не знали, 1 мая ходили на демонстрацию. День был жаркий, но ветреный. И только потом пошли слухи… Все кинулись в аптеки за йодом. Закрывали форточки и без конца мыли полы. Детей начали вывозить. Мамы с детьми, дети школами уехали. В мае уже город был пустой.

Проект TUT.BY «Чернобыльцы»

Слово «чернобыльцы» звучит уже почти тридцать лет. Означает оно теперь не только и не столько жителей украинского города на реке Припять. Чернобыльцами называют спешно эвакуированных с загрязненных территорий и отселенных на «чистую» землю годы спустя. Чернобыльцы — так говорят о себе люди, схватившие в 1986 году ударную дозу радиации. Если кто-то в беседе произносит «чарнобыльскі», остальные понимающе кивают головами.

Проект TUT.BY рассказывает истории людей, которых изменила авария на атомной станции.

Сергей Косенко, 35 лет, Гомель: «Асфальт улиц заливали непонятной пеной»

Конкретно 26 апреля не помню. Но когда уже все было известно, помню, как было пасмурно. Я рвался на улицу, а меня не пускали. Дед почему-то пошел в магазин в своей старой армейской форме, которую я никогда не видел раньше и позже тоже не видел. Еще помню нескончаемые КамАЗы, заливающие асфальт улиц непонятной пеной, заклеенные медицинским лейкопластырем форточки. И истерику бабушки, которой я принес букет из одуванчиков. Она очень любила варенье из одуванчиков, которое мы, кстати, больше никогда не пробовали.

Светлана Кравченко, 36 лет, Гомель: «На майские всей семьей поехали сеять картошку»

На майские мы всей семьей поехали из Жлобина в Брагинский район. К бабушке. Сеять картошку. Было жарко, солнце палило, ветер пыль гонял. А мы с детьми в песке играли, пока взрослые вкалывали. Никто из наших даже тогда не знал, что бахнуло. Теперь вот узлы в щитовидке.

Елена Николаева, 35 лет, Гомель: «Пришлось выбросить огромный букет одуванчиков»

Это было пару дней спустя. Мы гуляли с папой вокруг озера, было солнечно, на небе — ни облачка. Я собирала желтые одуванчики. Прежде чем сорвать, каждый цветок внимательно рассматривала со всех сторон: не сидит ли на нем какое-нибудь насекомое. До сих пор боюсь пчел. Стебли старалась оставлять длинными, чтобы цветы можно было поставить в высокую вазу. Когда подходили к дому с огромным букетом, к нам подлетел сосед Яков Михайлович: «Коля, вы что! Выбрасывайте это! Неужели ты не слышал?! Знаешь, сколько на них будет этой гадости, а вы еще их домой тащите!». В глазах соседа была паника, папа шутил и веселился, но цветы мы все-таки выбросили. В мусорное ведро возле подъезда.

Людмила Порошина, 42 года, Красное, Гомельский район: «Поднялся очень сильный ветер, я такого никогда не видела»

Мне было 12 лет. В тот день я с мамой была в городе, покупали мне какие-то вещи. На обратном пути долго ждали наш рейсовый автобус Гомель — Красное. Поднялся очень сильный ветер, я такого никогда не видела. Небо все затянуло, стало очень темно, пошел ливень. На лужах выступили ядовито-желтые пятна, асфальт был желтый. Шли и удивлялись. Когда через несколько дней все стало известно, мы с ужасом вспоминали эти желтые лужи. Дети, да и взрослые, были уверены, что именно так выглядит радиация. Но, говорят, это пыльца цветущей сосны.

Надежда Назарова, 40 лет, Минск: «Одежду уничтожили, а вот с волосами расстаться не смогли»

В этот день я гуляла с бабушкой в гомельском парке: катались на каруселях, ели мороженое. Возвращались домой — поднялся большой ветер, ветер обжигал. Добежали, закрыли окна. Думали, будет гроза, но так же внезапно все стихло. Через неделю, когда узнали, что произошло, родители в панике принялись искать, куда нас с сестрой можно вывезти. Плечо подставили родственники из Гродно. Приехали на двух машинах и увезли нас с бабушкой к себе на четыре месяца. В больнице Гродно нас обследовали врачи, сказали: одежду сжечь, а волосы — остричь, а еще лучше — побриться налысо. Одежду уничтожили, а вот с волосами до пояса расстаться не смогли.

Елена Романова, 37 лет, Ростов-на-Дону: «Повара отказались обслуживать детей из Чернобыльской зоны»

Мы тогда жили в Ельске. Помню, я шла из школы с одноклассником, который мне очень нравился. Он сказал, что на карьере купаться нельзя, какая-то авария случилась, а в воздух и в землю попала отрава. Взрослые искали тех, у кого были хорошие приемники, чтобы слушать «голоса». В середине мая нам стали давать желтые таблетки и, не дожидаясь конца учебного года, вывезли в Подмосковье. Целой школой. Целым районом. А в лагере случился конфуз. Когда повара узнали, что обслуживать придется детей из Чернобыльской зоны, — отказались. Испугались, что мы их облучим. Пришлось нашим педагогам вставать на кухню и самим накрывать.

Читать полностью:  http://news.tut.by/society/493309.htmlИСТОЧНИК